Пишет  David Kristens:
Сказочка в соавторстве с Лютым Зверем


Лютый Зверь удобно устроился в кресле за массивным столом из старого дуба, временами окуная стальное перо в чернильницу или щёлкая клавиатурой. Неписец был наглажен и накормлен, в кои-то веки превратившись в зверя Писца, оттого и писалось Люту легко и радостно. Он и сам не заметил как за окном стемнело, а после и вовсе наступила сырая ноябрьская ночь. Камин, потрескивая волшебными дровами, разгонял холод и хмарь, а настольная лампа — мрак.

До полуночи оставалось всего ничего и призраки Замка на Заре готовились всласть полетать над башнями, как в кабинет Люта кто-то прокрался. Леопёрд не успел поправить очки, как некто, прижимаясь к полу на согнутых лапах, бесшумно заполз под кресло.
читать дальше
Очевидно, стоило бы спросить, кто это и ради чего он пожаловал. Однако некто затих под креслом и не шевелился, стало быть имел на то свои причины.

— Я могу предложить вам чаю? - мягко и нейтрально предложил леопард. - С тыквенным печеньем?

Ночной гость напомнил хозяину, что и сам Лютый зверь вот уже часа два как не пил чаю. Из-под кресла послышалось сопение от тяжких раздумий. И, спустя несколько секунд шёпот: — давай.

Зверь легко соскочил с кресла с удовольствием потянулся всем телом. Оказывается, оно немного затекло за время работы. Спасибо незванному гостю, вовремя отвлек.

Лют включил чайник и начал колдовать с заваркой, чтобы чай получился не слишком бодрящий - все же ночь на дворе, - хорошо сочетался с тыквенным печеньем и согревал в осеннюю пору.

Готовый чай он разлил в две чашки, поставил на поднос с сахарницей и печеньем в вазочке. Поднос он аккуратно составил на пол рядом с креслом - раз уж гость из-под него не вылез до сих пор, значит так надо. А сам подхватил свою чашку и легко втек в кресло.

Кресло, щедро обитое бархатом, складки которого свисали аж до пола, зашевелилось. Одна складка кресла вытянулась, точно псевдоподия, ухватила чашку, и та исчезла, скрывшись под бархатом. Из-под кресла тихо забулькало: шершавый язык жадно лакал чай.

Зверь повел ухом, прислушиваясь. Обычно, увлекшись написанием, он редко замечал то, что творилось вокруг, но в этот раз было по другому. Любопытство оказалось сильнее Писца.

— Надеюсь, вам нравится, - улыбнулся хозяин замка. - Если я могу быть вам полезен еще чем-то - смело обращайтесь.
— Ну ты это... веди себя естественно. А то он узнает, что я здесь и того... Настанет.
— Понял, - Зверь послушно вернулся к клавиатуре.
Через несколько минут он , не прекращая печатать шепотом спросил:
— А кто "он"?
— День рож... — начал было отвечать подкресельный гость, но тут часы забили полночь и он резко замолчал.
— Мне сходить за коньяком? — Лютый зверь понимающе повел ушами.
— Не пали контору! — шёпот был едва громче броуновского движения молекул. — Я тут инкогнито, инкогниту коньяк не полагается.
Тихий, шёпот, но очень восклицательный.

Леопард кивнул ушами, словно гость мог его видеть и плавно соскользнул скресла. Вскоре он вернулся с пледом, небрежно набросил его на кресло так, чтобы один край посильнее свешивался с кресла. Легко заборался обратно и накинул на плечо второй край пледа - вроде как по делу. Снова застучали клавиши.

Рядом с Лютым Зверем показался из-под пледа кончик хвоста и повернулся из стороны в сторону на манер перископа. Верный своему слову Лютый зверь продолжал печатать, хотя и незаметно косился на хвост. Хвост расслабился, обмяк, а из-под кресла раздалось сопение и, чуть позже, сонное мурканье. Лютый зверь улыбнулся в усы и небрежным движеним сбросил плед, почти целиком с кресла, чтобы гость мог так же незаметно утянуть его себе и свить себе теплое и уютное гнездо - если уж прятаться, то с комфортом!

Когда что-то упало с кресла на хвост, оцелот, прятавшийся под креслом проснулся от неожиданности и подскочил. Не рассчитав, приложился о сиденье кресла снизу и ойкнул. Оцелот выполз из-под кресла.
— Ну вот...мне казалось я так хорошо спрятался. А день рождения меня всё равно нашёл и кааак наступил. Прямо на голову. Придётся праздновать.
Лютый зверь, получивший сиденьем под хвост, только весело фыркнул:
- Вот же ж горюшко-то? И как же мы справимся?
Подмигнув Оцелоту, Зверь отставил клавиатуру и пошел за подарком, который припрятал в шкафу заранее:
- Держи, пятнистый - Лютый протянул другу большую статуэтку саблезубого тигра
— Вылитый я! — гордо повёл носом оцелот и зевнул.
Леопард согласно кивнул:
- Думаю, день рождения потерпит до утра, пока мы выспимся)

famous holocaust poetry